Письмо в никуда.

Дедушка, голубчик мой.
Не часто мы с тобой говорили по душам - а все я виновата, все бежала куда-то, спешила, торопилась жить... До сих пор спешу, тороплюсь, а вот только с тобой уже и не поговоришь. Бежала-бежала - и опоздала.
Знаю, знаю, что ты не обижаешься на меня... Ты ж один меня голубочкой и цветочком называл, да и я об одном тебе так плАчу до сих пор - как ты говорил, "надрываю сердечко"... Я, дедушка, до сих пор не могу поверить, что нету тебя больше. Полтора года прошло, а меня все тянет спросить, как ты там. Не скучаешь ли. Не приболел ли - сквозняки ведь, зябко.
Я, дедушка, очень без тебя скучаю. Во сне часто с тобой разговариваю, там ты - веселый, здоровый, в летней белой фуражке с ремешочком над козырьком. Ты все мне говоришь, мол, не надо плакать, милая, не надо... а я как подумаю, дедушка, что никто сильней тебя меня любить уже не будет - так и слезы рекой. Раньше, стоило мне поднять трубку телефонную - и снова я деточка, внученька единственная, цветочек любимый, голубочка. А теперь уж я внученькой никогда не буду. Голубчик ты мой, дедушка...
Не дождался ты, дедушка, правнуков. А все ждал, ждал, хотел понянчиться, как и со мной, маленькой, нянчился. В куклы играл, по деревьям да по заборам напару лазили, шоколадки у бабушки воровали. Ты бы, наверное, правнуков бы еще сильнее любил бы, если, конечно, возможно это - сильнее... Но вот, дедушка, так и не порадовала я тебя. Но тут уже, родной, ничего не могу поделать - даже если бы ты и еще лет десять жил, не дождался бы. Так что быть мне навсегда твоей самой большой любовью...
Как тебе там, голубчик мой? Наверное, сидите с бабулей на облачке, чинно, рядком, как всегда вы вечерами сидели, и неспешно разговоры ведете... посматриваете вниз на нас хоть иногда, или и без нас вам там не скучно?
Таков уж закон жизненный, что никто вечно не живет. Только, дедушка, очень я по тебе скучаю. Все время кажется, что не успела я тебе рассказать, как я тебя люблю. Да нет, конечно, говорила, и знал ты это прекрасно, а все равно кажется, что мало, мало, что надо было чаще, чтобы тебе увереннее было.
Но я же знаю, что ты и оттуда всегда со мной, как ангел-хранитель. Ты и при жизни был моим хранителем, а теперь вот - еще и ангел.
С чего это я вдруг решила тебе письмо написать? Да потому, что в детстве, бывало, упаду, локоть ушибу - и к тебе бегу, реву в три ручья, а ты меня на коленки усадишь, в рубашку свою носом уткнешь, покачаешь, слезки вытрешь, пожалеешь... и не больно уже совсем. Ох, дедушка, как мне иногда хочется к тебе в рубашку уткнуться, когда больно очень и слезы текут...
Не сиди там на сквозняках и не волнуйся за меня. А я обещаю не "надрывать сердечко" по пустякам.
Твоя внучка Машенька, деточка.