"Ну, подумаешь - укол, укололи - и пошел..."(цы)

У меня брат уколы умеет делать. Профессионально. Он когда-то, на излете своей юности, в реанимации одной из больниц стажировался. Ну, вот тогда, собственно, и научился в бесчувственные тела почем зря иголками тыкать.
А тут у второй его половины приспела необходимость энное количество препаратов внутримышечно принять (ненавижу это профессиональное клише: "проколоть курс"). Ну, брат, само собой, и открыл дражайшей половине свое ценное умение и навык.
Думаете, один другому попу филейную часть тела ваткой со спиртом мажет и иголками протыкает, и хэппи энд, да? Хренушки.
Прихожу недавно домой с работы. Свет в квартире горит, но вокруг как-то подозрительно пусто, даже кошки по углам затаились.
Я, значит, сапоги стаскиваю себе, никого не трогаю, и тут из братовой комнаты доносится до меня исполненный муки вопль: "Ааааа!"
Я, братцы, женщина смелая и отважная. Но не наглая. Поэтому разбираться я не пошла - ну, мало ли, чем молодые влюбленные люди занимаются. Даже если это "мало ли" громко получается.
Разделась я, и тооооолько собралась пройти на пищеблок, как из комнаты донесся глухой удар и снова это страдающее: "Ааааааа! Не нааааадо!"
Тут уже я насторожилась, знаете ли. Никогда такого не было, чтобы проявления любви такой бурный протест вызывали, да еще и ударами сопровождались. Прислушалась я, а из комнаты - топот, звуки борьбы и опять: "Аааааа!"
Может, думаю, вооружиться? Может, думаю, там брата бандиты пытают и ценности украсть хотят? И не знают, что пытай-не пытай, а места расположения ценностей от брата не добьешься - ибо нет их у нас, ценностей. А соответственно, и места, где они расположены, тоже нет.
Тем временем дверь комнаты с треском распахнулась, и в коридоре появился всклоченный помятый братов друг с безумными глазами. Он спасался бегством. Его преследовал осатаневший брат со шприцем наизготовку. Они промчались мимо меня в кухню, и там завязалась ожесточенная борьба.
- Не нааадо! - умоляла половина, выворачиваясь, приседая и подпрыгивая.
- Надо, - пыхтел брат, пытаясь изловчиться и всадить-таки иголку в ускользающее тело.
- Давай хотя бы покууууурим сначала! - стенал друг. Брат остановился, отложил шприц и потянулся к сигаретам. Тут оба заметили меня, прижавшуюся к стене во время потасовки, и брат пояснил мне, кивая на притихшую вторую половину:
- Вот, полчаса уже гоняюсь. Укол не могу сделать.
- Я уколов боюуууусь, - мученически оправдался половина.
- Боится, - подтвердил брат, - от меня бегает, брыкается, на стены кидается так, что в соседней комнате мебель отодвигается. Сходи, проверь, кстати, диван - наверное, уже на середине комнаты стоит... Ну что, докурил?
Это было адресовано второй половине, который от его слов сжался, подобрался и явно приготовился удирать. Брат поудобнее перехватил шприц и пошел на вторую половину, зажимая его в угол между мойкой и холодильником. Половина заметался, забился, издал свое "Ааааааа!" и совершил ловкий нырок в сторону.
Я ретировалась к себе - все равно, пока укол не сделают, поесть на поле боя я не смогу... картина уж слишком душераздирающая потому что.
А вы говорите - боевики, мол, в кино повсеместно, "Вавилон", мол, стОит посмотреть... какой, нафихх, Вавилон, когда дома - ежедневная гибнущая Помпея?
А, да, вывод философский резюмирующий забыла сделать... во мужики пошли, а? ;)