*задумчивое*

Лариса... Красивое имя.
Мою маму зовут Лариса, но речь сейчас не об этом.
На нашем этаже в офисе девушка одна работает. Полгода хожу и заинтересованно на нее посматриваю... Милая такая шатенка. Она тоже при встрече всегда улыбается.
Но общих точек пересечения у нас по работе нет (и не находится, блин, хотя я искала!!!). А сегодня вот окзалось, что зовут ее ко всему прочему еще и Лариса...
Настроение какое-то... гм... влюбленное. Весна, что ль?

Красивое все-таки имя - Лариса.
Кстати, а кому какое женское имя нравится?
Я вот еще Аллу люблю. Имя, в смысле:)))))

Про имена.

Во времена, когда я только планировала родиться, определять заранее пол ребенка на УЗИ было еще не очень модно.
Поэтому моя мама могла только предполагать, кто именно осчастливит ее первым истерическим "У-а".
Предполагали и семьи молодых родителей, вследствие чего вечерами звенели мечами и доспехами кровавых схваток.
Мамины родители постановили назвать меня, еще не родившуюся, Илюшей. Или Аленкой, если я все-таки решусь оказаться девочкой вопреки их жгучему желанию о внуке.
Папины настаивали на Анечке (бабушка была исключительно тщеславна и мечтала о внучке, названной в честь нее). Или Мишеньке (бабушка считала, что дедушкино имя тоже должно быть отмечено в анналах истории посредством меня, несчастной).
Папа долгими зимними вечерами мечтал о дочке Анечке (не без влияния властной бабушки), а мама, надувшись, решила про себя: фигу вам всем. Мой ребенок, как хочу, так и назову.
Родилась в итоге девочка. Я, то есть. Маме посыпались записки.
"Купили дочурке кроватку. Уже поставили. Жду!!!" (новоиспеченный папа).
"Кушай творог, целуй Аленку" (мама новоиспеченной мамы)
"Спасибо за Анечку, мы так рады, мы так мечтали о внученьке!" (родители новоиспеченного папы).
И тут... настал сладкий миг, когда они приехали меня и маму забирать. Домой. Из роддома. Новоиспеченная мама бережно держала сверток.
- Ма-а-а-ашенька, до-о-оченька, у-у-у-у, какого цвета у нас глаааазки? Покажи папе, какие у нас глааааазки! Гули-гули...
Папе, в принципе, было все равно, Машенька там или Анечка - пищащий пакет его неимоверно напугал. Пакет самозабвенно орал, распахивая розовый беззубый рот, и вот это называлось его дочерью. И это надо было держать. Мало того: это собиралось с ним жить в одной комнате, писаться, какаться, орать ночами, а потом - в перспективе - выйти замуж и сделать его дедом. И это было ужасно.
Папа запаниковал. Пакет орал, мама улыбалась, бабушки-дедушки застыли в священном экстазе. Потом, наконец, более опытная бабушка (одна внучка от старшей дочери у нее уже была) взяла инициативу в свои руки (в прямом смысле), простившись с мечтой не только об Илюше, но и об Аленке. Она подхватила пищащий сверток и загулила:
- А чего это наша маленькая девочка плааааачет? А чего это наша Машенька не спииииит? А кто нашу внученьку обиииидел?
Машенька в пакете настороженно примолкла, слушая журчащий убаюкивающий ручеек голоса. Таким образом, Машенька была принята в лоно семьи.
И до сих пор Машенька хорошо помнит эту интонацию и этот голос. Этот голос когда-то выводил в Колонном зале дома союзов арию из "Пепиты" под оркестр. Этот голос пел "Вишневый сад" - и "Колыбельную Светланы" для своей засыпающей Машеньки.
Мне, конечно, рассказали родители, что именно говорила мне бабуля, везя из роддома сверток, и сама она мне это рассказывала не раз. Именно поэтому у меня такое ощущение, что я очень хорошо это помню.
И голос бабушкин помню.
И так, как бабушка, меня никто-никто не умеет называть. И не назовет уже. Мааааашенька.