Ну, вот и добралась...

...до ЖЖ.
Работа плотно держала меня за шиворот и не отпускала на вольный выпас - но я вырвалась! И пришла. И говорю.
Позавчера попала я на некое мероприятие, называемое "Джем". Правда, в афише оно было означено, как "блюзовый", но это оказалось жестоким враньем.
Попала я туда совершенно случайно - Таткин сослуживец, будучи гитаристом, туда намылился поиграть, ну а мы - чем мы не слушатели? И мы намылились тоже - послушать.
И пришли. И сели. Таткин знакомый сидел и вместе с нами слушал предыдущих джемующих.
Джемали они вяло. Без драйва. Некий хлыщ с мелкими усиками и тараканьей мордочкой объявлял людей (например, так: "на гитаре - Дима, ударные - ...ммм... а, да, спасибо - Коля"), а потом уходил в угол сцены и там совал в рот губную гармошку. Попружинив на ножках и пуча глаза пару минут, с удовлетворенным лицом вытаскивал гармошку из-за щеки и уходил нервно курить. Вероятно, то был творческий катарсис.
Клавишнику было лет восемьдесят. Ну, не восемьдесят - семьдесят, ладно. Но не меньше. Он философски сидел за своей "Ионикой", подперев клаком щеку, и иногда бросал руку на клавиатуру. После такого внезапного выплеска души он опять удовлетворенно замирал на полчаса.
Играющие гитаристы менялись. Перед нами прошел зайцеподобный басист; сусликовидный гитарист, подымавший бровки домиком; менеджер отдела логистики предпенсионного возраста в светлой отутюженной рубашечке (вероятно, галстук он снял перед выходом на сцену); изможденный школьник с удивленными глазами, который во время пребывания на сцене ошеломленно на все смотрел и словно бы спрашивал: елки, куда я попал?...
В общем, было весело. Не хватало только одного: хороших блюзовых импровизаций в хорошем исполнении.
Мы сидели и ждали выхода знакомого. За это время IDN'а обделили греческим салатом, положив на огромную тарелку три кусочка помидора и один перчик, а мне, наоборот, принесли "Цезарь", в который порвали весь салат, найденный на складе. Татка гоняла по блюду устрицу. Та вырывалась и пищала.
И вот наконец знакомый сел и внедрился в играющую компанию. Он, ребята, здорово играет! Он-то настоящий профессионал, в отличие от большинства. Но почему-то долго услаждать наш слух ему не разрешили, хотя мы хлопали и выпрыгивали из-за столика после его соло - минут двадцать он всего играл. И то по очереди с остальными.
Там была одна одиозная фигура... называлась фигура - Трубач. Плешивенькое и плюгавенькое нечто полутораметрового роста. Брючки со стрелочками подтянуты под грудь и закреплены там тонким ремешком. Нарядная бордовая рубашечка отстает от шеи примерно на десять сантиметров. В руках - труба с сурдинкой.
В РУКАХ труба была все время. Хотя ей положено было бы изредка подноситься ко рту. Трубач скорбно стоял около микрофона и вдумчиво слушал то, что играли вокруг. Он вникал. Он приобщался. Если он делал "пуум" своей Трубой, его не было слышно - бедные музыканты замолкали, переставали играть, зачехляли инструменты - но трубача слышно все равно не было. Он извлекал, краснея лицом, "пуууууум" - и с победным видом взирал на зал, мол, а все! Ну? Каков я, а?
Сразу вспомнились "В джазе только девушки":
- Девочки, а где вы играли раньше?
- Мы работали на похоронах...
Видимо, Трубач тоже трудится в ансамбле "Земля и Люди", ибо манера проникновенного извлечения "пууууууууууууум" подходит исключительно для Шопеновского марша. Но со сцены его почему-то никак не прогоняли. Он то и дело возникал рядом с микрофоном и с соответствующей ритуалу прощания с усопшим серьезной миной ждал, когда все замолкнут и дадут ему сыграть своей "пуум". Тональностей, впрочем, при этом виртуозном исполнении он не соблюдал - мелочи все это, импровизация ведь.
В общем, мы дослушали знакомого и потянулись на выход...
P.S. Почему-то как-то само собой решилось, что отныне будем ходить слушать мьюзик в "Мюзик-таун", а не в "Синюю птицу".
P.P.S. А у IDN'а где-то фотография была. Музыкантов. У меня тоже есть, но на ней - дымное пятно и проступающие сквозь этот дым очки IDN. ТО есть это, так сказать, фото из личного архива.